– Будьте добры, освободите дверной проем!

Услышав нефомкий щелчок за спиной, Блум обернулся. У основания прилегающей к платформе стены открылось узкое прямоугольное отверстие, из которого в одно мгновение высыпали мириады крошечных, похожих на трудолюбивых муравьев, роботов-чистильщиков. Движение всей стаи было сориентировано в направлении заблокированной Блумом двери вагона, – система безопасности движения монорельса приняла решение задействовать миниатюрных уборщиков для того, чтобы освободить дверной проем.

Возможно, чистильщики сумели бы разобраться, что перед ними находится не куча мусора, а живой человек. Но Блум вовсе не испытывал желания проверять на себе возможности их интеллекта. Оказаться утилизированным, подобно объедкам со стола, – не самая радужная перспектива. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Блум быстро запрыгнул в вагон.

– Внимание! Следующая станция – «Шестьдесят вторая улица»!

Створки вагонных дверей с тихим стуком сомкнулись.

Блум обеими руками ухватился за вертикальную металлическую стойку.

Поезд дернулся и, быстро набирая скорость, рванулся в сторону разверстого зева туннеля, готового принять его в себя.

За миг до того, как поезд нырнул под темные своды, Блум сделал глубокий вдох и задержал дыхание, как перед прыжком в воду. Глаза он не закрыл, лишь только быстро моргнул, когда за окнами промелькнула серая стена, освещаемая редкими всполохами света. По стене туннеля ползли связки толстых кабелей, закрепленных на коротких, загнутых на концах кронштейнах. Должно быть, движение поезда сопровождалось оглушительным грохотом, многократно усиливающимся замкнутым пространством, однако в вагоне была хорошая звукоизоляция, и Блум слышал только приглушенный неровный рокот, похожий на звук производимый камнями, перекатывающимися в закрытой картонной коробке.

Робкая улыбка появилась на губах Блума. Он вдруг почувствовал, что стремительное движение вперед вместе с несущимся сквозь тьму вагоном доставляет ему удовольствие. Удивительно, но это было так.

Блум только-только начал входить во вкус, а поезд уже вылетел из туннеля и остановился у платформы следующей станции.

– Внимание! Станция – «Шестьдесят вторая улица»! Блум выглянул в открывшуюся дверь. Станция была такой же серой, безликой и пустой как и та, которую он покинул.

–Внимание! Следующая станция – «Шестьдесят первая улица»!

Поезд снова нырнул в туннель.

Блум огляделся по сторонам и сел на крайнее сиденье в левом ряду по направлению движения. Достав из кармана план уровня, он расстелил его на соседнем сиденье.

Он ехал в сторону уменьшения номеров улиц. А, следовательно, все более удалялся от 92-й улицы, на которую после истории, услышанной от Газима, он непременно хотел взглянуть. Направление движения не имело принципиального значения, если поезд двигался по кольцу. Но, если все же у Города есть границы, то, доехав до 5-й улицы, поезд должен будет развернуться и двинуться в обратном направлении. Это в том случае, если верна карта, полученная Блумом сегодня от робота-привратника. Если же верить карте Газима, то конечной станцией линии монорельса в том направлении, куда он ехал, должна была стать 92-я улица.

Блум сложил карту и снова спрятал её в карман. В зависимости от того, до какой станции доедет поезд, можно будет понять, стоит ли придавать истории, которую пытался поведать ему умирающий старик, какое-то значение или же лучше попросту выкинуть её из головы. А карту… Блум усмехнулся. Карту Газима можно будет отдать Мейле, чтобы она могла продолжить свои теоретические изыскания, опираясь на опыт предыдущих поколений.

Станции следовали одна за другой. Прогоны между ними занимали 2-3 минуты. Блум сидел, вытянув ноги под расположенное впереди сиденье и сложив руки на груди. Он уже почти не прислушивался к названиям станций, которые то и дело хрипло выкрикивал голос откуда-то из-под самой крыши вагона. Взгляд Блума был устремлен за окно. Хотя там тоже не было абсолютно ничего интересного, – бесконечное чередование похожих одна на другую станций, перемежающихся темными промежутками, когда поезд шел по туннелю.

И вдруг на одной из станций Блум увидел человека.

Вскочив на ноги, Блум метнулся к окну. Прижав ладони к прохладному стеклу, он навалился на него с такой силой, словно намеревался выдавить окно и выброситься наружу.

Мужчина плотного телосложения, возрастом чуть постарше Блума, неподвижно стоял в глубине платформы, привалившись плечом к стене. Он был одет в серые широкие брюки и в такого же цвета френч, застегнутый на все пуговицы. Стоячий воротник френча плотно облегал широкую, плотную шею мужчины. На ногах у него были надеты крепкие тупоносые ботинки с широким рантом и на высокой шнуровке. Под мышкой мужчина держал какой-то продолговатый предмет, длиной около метра, помещенный в чехол из эрзац-кожи.

Поезд остановился у начала платформы. Голос под потолком невнятно пробубнил номер улицы, и двери вагонов открылись.

Незнакомец не спеша отлепил плечо от стены и уверенной, неторопливой походкой, не глядя по сторонам, направился к первому вагону. Войдя в вагон, он опустился на сиденье, подтянул брюки и положил сверток на колени. Поездка на поезде, похоже, была для него привычным занятием.

Блум кинулся к двери, собираясь перебежать в соседний вагон.

– Внимание! Следующая станция – «Сорок седьмая улица»!

Створки двери сомкнулись перед самым носом у Блума.

– Открой, черт возьми! – Блум с досадой хлопнул ладонью по толстому стеклу.

Естественно, никакой реакции на его слова не последовало. Автоматика, управляющая движением поездов монорельса, потому, должно быть, и не имела системы обратной связи с пассажирами, что, в противном случае, прихоти людей постоянно сбивали бы график движения поездов.

Поезд нырнул в темный туннель.

Схватившись обеими руками за стойку, Блум сполз по ней вниз и опустился на крайнее от двери сиденье.

Человек в соседнем вагоне сидел лицом вперед. Блуму было видно только его выставленное в проход колено и коротко остриженный квадратный затылок, по которому незнакомец то и дело проводил широкой ладонью с толстыми, словно бы укороченными на один сустав, пальцами.

Сказать, что Блум пребывал в растерянности и недоумении, – все равно, что ничего не сказать. Ну и денек выдался сегодня! Сначала на руках у Блума умирает самый старый житель Города, твердящий перед смертью о каком-то Разломе. А всего лишь час спустя Блум встречает человека, для которого поездка по линии монорелься, судя по всему, самое что ни на есть обычное дело… Что за тип такой?! Сидит себе спокойно и даже по сторонам не смотрит! Как будто каждый день этой же дорогой до места службы добирается!..

– Внимание! Станция – «Сорок седьмая улица»!

Блум рванулся к выходу.

Выпрыгнув на платформу, он оступился и едва не потерял равновесие. Взмахнув руками, словно пингвин крыльями, он все же устоял на ногах и, развернувшись на пятках, побежал к первому вагону, чтобы успеть запрыгнуть в него до того, как закроются двери.